Всем, в обязательном порядке читать эту статью.
Наверняка все знают, что языком можно окрашивать в положительный или отрицательный цвет события происходящие в мире. Но, как оказывается из статьи, не только. Ещё языком можно склонять большинство несогласных к поддержке.
Примеров много. Если например человек, кого-то убивает или взрывает в «плохой» стране, этот человек называется повстанцем и борцом с режимом, если страна, по мнению мирового правительства «хорошая», то такой человек называется уже террористом. Средний обыватель, хочет быть вместе с большинством, а значит он будет подсознательно против террористов и против диктаторских режимов. Вот вам вкратце вся хитрость приведения стада к согласию. Главное правильно выбрать термин. Назвать солому ароматной травой, и всё стадо будет уплетать эту солому, думая, что ест питательную траву.
Демоспик и фабрика согласий
Уважаемые читатели! Для начала — рядовая новость агентства «Интерфакс». Про Грузию. «В городе Телави демонтировали памятник Иосифу Сталину, который был установлен рядом с Мемориалом воинам, павшим во Второй мировой войне. Снос монумента был осуществлён решением местной администрации, поскольку он был установлен по инициативе общественной организации «Сталинист» и Союза ветеранов Грузии незаконно, без соответствующего разрешения. Снос памятника проходил под надзором полиции. Почитатели «вождя всех народов» периодически по своей инициативе восстанавливают памятники Сталину в различных городах Грузии, но каждый раз активисты различных неправительственных организаций обливают их краской».
Что в этой новости интересно? Нет, не сам факт сноса памятника покойному предсовмина СССР. Форпост каких идей сейчас грузинское государство — всем и так понятно.
Интересен язык изложения. Из простой информационной заметки следует, что:
1) Ветераны и сталинисты — к неправительственным организациям не относятся. Они типа секты: поклоняются историческому деятелю как «вождю всех народов». Активисты же различных неправительственных организаций — против мании ставить Сталину незаконные памятники: они постоянно обливают их краской.
2) Власти демонтировали очередной идол, потому что почитатели вождя установили его без соблюдения закона, не оформив разрешения (на деле его получить невозможно: символы советской эпохи приравнены законодательством Грузии к нацистским и запрещены).
Итого. Ситуация, в которой государство (при поддержке граждан с краской) зачищает память об историческом деятеле, а другие граждане этому демонстративно противостоят, — информационным агентством подана как борьба сумасшедшего меньшинства, секты «почитателей», с законом и гражданским обществом.
Стоит поговорить о том, как достигается этот эффект. Перед нами — образец одной из продвинутых демократических технологий, которую можно условно назвать «Демоспик».
Его главное отличие от нормального языка в том, что демоспик, рассказывая нам о людях и событиях вроде бы нейтрально, самим подбором слов определяет за нас, кого мы поддерживаем. И кто, напротив, останется в обречённом меньшинстве.
Человеку свойственно примыкать к мнению большинства или хотя бы не оспаривать его вслух. Таков наш социальный инстинкт, и бороться с ним — столь же перспективно, как с половым влечением. Значит, техническая задача демоспика — сделать так, чтобы «демос», то есть большинство, видел где надо представителей большинства же, а где не надо — маргинальных психов.
Для иллюстрации приведём наиболее часто встречающиеся примеры использования демоспика.
1) Подрались сотрудники двух НКО. Демоспик с ходу поможет обозначить, за кого читатель. Следите за руками: «Произошло столкновение гражданских активистов с членами организации «Фронт»». Первые — представляют гражданское общество, то есть и самого читателя. Вторые — только себя.
2) Проходят две манифестации, за и против власти. В каждой участвуют по семнадцать тысяч человек. Демоспик выручает: «Десятки тысяч венесуэльцев вышли протестовать против политики властей. Свой митинг провели в тот же день и сторонники Мадуро». Смотрите: первые закабанели до представителей всей нации, вторые съёжились до кордебалета конкретного деятеля.
(Тут, конечно, вспоминаются «украинцы, протестующие на Майдане». Раз какую-нибудь группу майданящих демоспик начинает называть сразу по имени страны и,что бы они ни творили, величать протестующими — значит, у властей этой страны крупные проблемы с держателями демоспика).
3) Одна страна помогла другой, заключив с ней кучу контрактов по промышленному сотрудничеству, снизив цены на энергоносители и одолжив 15 млрд долларов. Демоспик лёгко сдует масштаб: «Путин помог Януковичу за счёт российской казны».
4) В некоей стране произошло резкое уменьшение населения и рост тарифов. Эти эффекты напрямую вызваны вступлением страны в ЕС, за которое ответственны конкретные политики. Но демоспик спасает: «Преодолевая последствия кризиса и стараясь модернизировать отсталую промышленность советских времён, Болгария сталкивается с экономическими и демографическими проблемами». Решение конкретного меньшинства, по факту абортировавшего нацию из будущего, — размазано по всей стране и по всей эпохе. Вся страна шла себе, шла и столкнулась с проблемами.
Если вас когда-нибудь удивляло, кстати, почему жители полуживых евроинтегрированных стран Восточной Европы бегут миллионами и время от времени пачками самосжигаются, но альтернативной политической стратегии для своих стран не вырабатывают — то просто учтём: они говорят и думают теми словами, которые в них вбиваются медиасферой. А медиасфера говорит на демоспике, сами формулировки которого не оставляют шансов на несогласие. Как можно возражать против «открытия общееевропейского рынка труда и принятия европейских правовых и экологических стандартов»? Какими словами возражать? Беспомощно блеять про «значительные негативные эффекты»? Это же — уже капитуляция.
…Стоит коротко пояснить, зачем был создан демоспик. Он был создан как часть целой научно-прикладной дисциплины — «фабрикации согласий». Её задача — мытьём и катаньем выжимать из аморфных крупных общностей согласие на то, что с ними намерены проделать маленькие умные меньшинства.
Как информирует нас знаменитый американский лингвист Ноам Хомски, — дисциплина имеет корни в восемнадцатом столетии. Тогда лучшие умы англо-саксонского мира впервые озаботились вопросом, как бы сделать, чтоб «большой зверь» — так они именовали народ, внезапно получивший некоторые права, — не посягал на собственность и власть «ответственного меньшинства». Именно тогда были заложены основы технологий, при соблюдении которых зверь большинства раз за разом оказывается согласен со всеми решениями, продвигаемыми и принимаемыми достойным меньшинством.
Главный механизм фабрикации согласия зверя — в том, чтобы каждый раз волю меньшинств упаковать для него как выражение его же интересов.
Помните, как после авианалёта группы саудовцев на Нью-Йорк армия США с криком «отомстим же» отправилась бомбить Афганистан, промахнувшись по Саудовской Аравии буквально на 2,5 тыс. км?
Или как гей-лоббисты начинали отнюдь не с приказов внедрить в детсадах книжку «Когда Карл был Карлиной», а с проведения опросов граждан на тему «Вы поддерживаете гражданское равноправие для всех?»
А помните, как в 2011 году сирийское государство было решением западных СМИ на демоспике переименовано в «режим Асада», а исламистские боевики со всего света, напротив, — в «сирийскую оппозицию»? Между прочим, их до сих пор мировые СМИ так и именуют. Включая, что характерно, тех, кто против боевиков и за Сирию. Журналисты не со зла повторяют формулировки демоспика — просто они пишут на языке информационного поля. А в инфо-бульоне вокруг плавает именно демоспик.
…Насколько хорошо работают технологии согласия — показывает, например, страна США. В ней — демократия, то есть народовластие. С этим согласен почти весь её народ, состоящий из фермеров, домохозяек, официанток, грузчиков, водителей, соцработников, заводчан, программистов, учителей и всего такого.
Я специально посмотрел: в Сенате США американский демос представляют 102 человека, из них собственно рабочими удалось побывать троим (одному сейчас за 70, двоим около 80). Фермерами — двоим. Учителями и врачами суммарно трудились человек 15. Человек по 15-20 силовиков и профессиональных политических карьеристов (от пиара до дипломатии). Остальные, то есть около половины сенаторов — юристы.
То есть в случае с эталонной демократией мы имеем дело не с обществом народовластия, а с обществом согласия. Согласия народа на то, чтобы им управляли представители пары-тройки привилегированных профессиональных каст. У самого народа не имеется даже языка, на котором он мог бы сформулировать собственные задачи. Ибо к каким явлениям какие слова прикреплены — решают те самые управляющие меньшинства.
…Я это всё к чему: до последнего времени вся наша страна находилась в положении того самого «большого зверя», которому мировая элита и её местные аватары устраивали непрерывное НЛП на демоспике. Она совершенно добровольно, за неимением языка для формулирования собственных целей, соглашалась с целями «большинства цивилизованных стран» как со своими — от передачи себя под юрисдикцию европейского суда в 1998-м до уничтожения Ливии в 2011-м.
Но в последнее время кое-что начало меняться. Россия пошла против мировой элиты — в Сирии, на Украине и в такой недооценённой области, как моральные нормы. Пошла, кстати, успешно. Убедительные прогнозы о том, что это приведёт к нашему одиночеству и изоляции в мире, написанные на отменном демо-спике, — провалились с диким треском. Всё как-то выходит строго наоборот.
Итог очевиден: отказываясь от послушания «фабрикам согласия», наша страна вынуждена отказываться и от самого навязанного ей демо-спика. Частично, во внешнем использовании, это уже происходит — просто потому, что объяснять миру нынешнюю российскую политику на демо-спике невозможно.
Отказ от демо-спика внутри страны, разумеется, будет проходить куда драматичнее и тяжелее. Для большей части медиасферы России это не просто родной язык. Эта часть — ещё и искренне считает себя тем самым «ответственным меньшинством», которое должно рулить большим зверем государства и общества. Более того: в экономике оно им все эти годы является (результаты — подробно описываются М. Хазиным).
Однако есть мнение: когда эти результаты станет невозможно никак маскировать, — на продукцию внутренних российских «фабрик согласия» также резко рухнет спрос.
Просто потому, что страна, решившая выжить в тяжёлые времена, вынуждена называть вещи своими именами и соблюдать свои собственные интересы. А умненькие меньшинства в такие периоды оказываются главными потерпевшими.
